Воть ваш заказ

[kowareta-tsubasa]

Тапками не бить, на это творение вы сами напросились, мои дорогие. Это была просто старая идея из ооочень длинного ящика. За непричёсанность - гомен, я торопилась. Все возникшие вопросы - в комменты. Я этому отрывку даже название придумать не могу
И, кстати, его тут мало, две с мелочью страницы. Просто мне по этой теме больше сказать нечего. Звыняйте.

Страницы книги покрыты линиями. Вдоль, а иногда и поперёк. Подчёркиваю нужное, вычёркиваю лишнее. Как будто исправляю её, оставляя только то, что сам бы написал. Хотя я, конечно, никогда ничего не напишу. Мне просто нечего и некому больше говорить, всё давно сказано, пересказано, затёрто и задёргано до бессмыслицы. Книги я всегда мог только читать, и то от скуки. А сейчас они даже от неё не могут спасти, в них не осталось ничего нового. Одни и те же слова, только в другом порядке.
Впрочем, скуки тоже давно не осталось. Только осознание, что мне некуда торопиться, ведь времени хватит абсолютно на всё.
Негромкий стук в дверь. Я даже отвечать не стану. Можно подумать, ты сам не знаешь, что никто другой не мог ко мне прийти. Дверь открылась, впустив в тёмную комнату моего улыбчивого друга. Впрочем, слово «друг» здесь не самое уместное, мы никогда не были особыми друзьями. И, наверное, так никогда и не станем. Просто мне больше некого так назвать.
Я кивнул в знак приветствия, отложил книгу и сел поудобнее.
- Давно тебя не видел. Снова пришёл рассказать новости?
Он, кажется, действительно верит, что они могут быть мне интересны. А может, и не верит. Только тогда зачем всё ещё приходит?
Пройдя пару шагов, он щёлкнул пальцами, выуживая ниоткуда искусственный цветок и бросая его мне. В верхней точке дуги он взорвался горсточкой конфетти, усыпавших весь ковёр и меня заодно. Стандартное приветствие. В труппе, с которой я выступал, когда мы впервые встретились, его звали Фокусником. Когда мы встретились вновь – намного позже, когда я уже был таким же, как он – все звали его просто Читер. Даже те, кто знали его настоящее имя. Въевшаяся старая привычка.
Он подошёл к столу, развернул стул и уселся на него верхом. Насмешливо глянул на отложенную мной книгу.
- А ты всё пытаешься вычитать, в чём смысл жизни?
- Я знаю, в чём смысл моей жизни, Читер.
Насмешливо поднятая бровь. Интересно, а в чём же смысл твоей?
- Любопытно было бы послушать. Неужели в том, чтобы вечность просидеть в этом кресле, что-то выискивая в этой бездарной писанине? И вообще-то, для тебя я – ота Шамиренай.
- Я не имею отношения к кланам, ни к одному из них, мне ты не начальник. Я вообще больше никак не связан с твоими подопечными. И, кстати, мы с тобой вместе придумали это название, если помнишь.
- Мы не только это название придумали вместе, мы создали их всех. И ты играл в этом далеко не последнюю роль.
- Вы с Алией мне голову бы открутили, если бы я отказался. Кроме того, тогда это казалось отличной идеей. Но больше я так не думаю, потому и оставил всё это жить дальше без меня - под твоим неусыпным руководством.
- И всё-таки – почему? – задал он этот вопрос уже в сотый раз. - Мы ведь исполнили заветную мечту, они – наши дети, те самые, которых у нас не может быть. Не люди, погнавшиеся за бессмертием, как мы сами, а рождённые такими. Почти обычные люди, кем нам уже никогда не стать, как бы мы ни хотели.
- В том-то и дело. Недолюди, недовампиры. Мы дали им долгую жизнь, но не бессмертие.
- Разве не бессмертие мы так часто ненавидим и проклинаем? Разве не избавляясь от него так многие друзья отдали себя огню?
Снова мы спорим об этом. Неужели ты ещё не понял, что я не передумаю?
- Но первые несколько столетий даже ты, готов поспорить, упивался им, счастливый от того, что тебе удалось обмануть смерть, прожить дольше отмеренного тебе срока. А они будут жить дольше, чем люди, отлично зная, что это дано им с рождения. И точно так же будут бояться смерти и молить о бессмертии, когда придёт их срок, просто случится это немного позже.
- Ты жалеешь, что мы не дали им бессмертия?
- Я жалею, что мы вообще их создали. Они живут достаточно долго, чтобы увидеть смерть не одного поколения людей, к которым они привяжутся. А будь они бессмертны – и рано или поздно нам пришлось бы убивать их – или дать заполонить весь мир. И без того все их дети неизбежно будут подобны им.
- За то у них вообще могут быть дети… Мы же хотели дать им то, чего были лишены сами, ты помнишь? Мы создали новую, более совершенную расу. Они могут есть и пить что-то кроме крови, они могут умереть от ран, они не боятся солнца…
- Ты вон тоже его уже не боишься, - перебил я, кивая на его смуглую кожу.
Он улыбнулся.
- Прогресс не стоит на месте. Нынешние учёные и не с такой проблемой справляются. Правда, у меня от этого крема кожа всё время чешется, - он почесал щёку для наглядности.
- И мы оставили им жажду крови, - вернулся я к теме.
Он пожал плечами.
- От неё оказалось просто невозможно избавиться – генетически. Это бы разрушило все построения, если помнишь. И к тому же у них жажда намного слабее нашей. В десятки, а то и сотни раз. Разве не здорово?
- Здорово?... – я лишь усмехнулся. – Ладно, это бесполезный спор. Я давно уже всё сказал. Теперь они целиком и полностью в твоём распоряжении. Раз ты пришёл, значит, есть что рассказать. Неужели в твоём сонном царстве что-то случилось?
Кивок и довольная улыбка.
- Нашёлся, наконец, способный расшевелить этот улей. Он теперь весь гудит, копошится и нервничает. Можешь себе представить?
- С трудом. Кажется, в последний раз они хоть немного оживились, когда погибли Ашима’Айдару.
Он снова щёлкнул пальцами и ткнул в мою сторону, будто я попал в точку.
- Именно так. Помнишь, я рассказывал, что расследование дало больше вопросов, чем ответов? Один из которых – куда делся Аингил Даман? Так вот, теперь мы это знаем.
Вот даже как? Это и правда может быть интересным.
- Он вернулся?
Невинная улыбка.
- Ну, не совсем. Сегодня на собрание пришёл парень, заявивший, что Аингил – его отец. Можешь себе представить, как это на всех подействовало?
- Думаю, могу. Этот парень действительно его сын?
- Не знаю, скорее всего да. И мне, в общем-то всё равно, даже если нет. До тех пор, пока он заставляет их нервничать, интриговать и бояться, Таэр - мой любимчик. А он не похож на того, кто быстро сдастся или позволит собой манипулировать.
- Можно подумать, что ты не собираешься этого делать.
- Я – это я, мне всё можно, - подмигнул. – И я не собираюсь позволить кому-то испортить мне развлечение.
- Что ты вообще будешь делать по этому поводу?
Он на секунду задумался.
- Пока не знаю, это зависит от того, что будет делать он. А я подожду и посмотрю, просто получая удовольствие.
- Значит, это всё, что ты хотел рассказать?
- Пока – да, - ответил он, поднимаясь на ноги. - Но события ещё будут развиваться, так что скоро жди в гости. Я буду держать тебя в курсе. И в следующий раз хотя бы угости меня чаем.
Он направился к двери, но остановился, услышав мой вопрос.
- Что-нибудь слышал про Алию?
Пауза.
- Нет, - мне кажется, или его голос звучит глуше? – Нет, я ничего не слышал ни о ней, ни об остальных. Возможно, она тоже решила избавиться от нашего бессмертия.
Он вдруг резко обернулся, в глазах – злые огоньки.
- Вот только ты не вздумай поступить так же, слышишь? Чтобы в следующий раз, когда я приду, ты сидел в этом самом кресле, живой и здоровый! Понял, Мирэй?
- Это и есть мои планы на ближайшие пару сотен лет, Читер.
Усмешка скользнула по губам, и в следующий миг дверь с тихим щелчком закрылась за ним.
Наверняка снова отправился плести паутину из чужих поступков и желаний, чтобы потом любоваться творением рук своих. Сколько ещё это будет тебя забавлять? Никак не наиграешься. Почти неизменный глава клана Шамиренай – и как это тебе удаётся сохранить иллюзию того, что всё идёт своим чередом, что ты – не один и тот же вампир, вечный глава вашего тайного общества?
Я иногда просто восхищаюсь твоей находчивостью. И всей твоей нескончаемой энергией. Нам всем – остальным – так часто её не хватает. И один за одним мы сдаёмся, уходим. От других таких, как мы с тобой, настоящих вампирах, о которых сложены легенды, уже давно ничего не слышно. Иногда меня до костей пробирает холод от мысли, что мы с тобой последние, кто ещё держится. Не умирай, ты говоришь? О, нет, я не отдам свою жизнь огню, пока ты жив. А ты ведь и не собираешься сдаваться, не так ли? Так что, если придётся, я проживу всю отпущенную мне вечность до конца. Вместе с тобой.